Академия и Империя - Страница 68


К оглавлению

68

Он устало опустился в кресло. Огонь в его глазах погас.

– О чем я… говорил?

Торан поднялся и отвесил низкий поклон Императору.

– Вы были так. добры к нам, Ваше Императорское Величество, но, к сожалению, время, назначенное нам для аудиенции, истекло.

На короткое мгновение Дагобер-IХ действительно стал похож на Императора – он встал, выпрямился и оставался недвижим, пока его гости один за другим, кланяясь, исчезали в двери… за которой их ожидали двадцать вооруженных охранников, сомкнувшихся плотным кольцом. Мелькнула вспышка бесшумного выстрела…


…Сознание медленно возвращалось к Байте, но вопроса «Где я?» у нее не возникло. Она отчетливо помнила и чудаковатого старика, называвшего себя Императором, и других, которые ждали за дверьми. В суставах противно покалывало. Это означало, что стреляли в нее из парализующего пистолета.

Она стояла, не открывая глаз, и болезненно прислушивалась к голосам, звучавшим рядом.

Разговаривали двое. Первый говорил с растяжкой, вежливо, с хитрецой, спрятанной за внешним подобострастием. Голос второго был хрипл и груб. Байте не понравились оба.

Обладатель грубого голоса говорил чаще и больше.

Байта поймала последнюю фразу.

– Он будет жить вечно, этот старый болван! Я устал! Мне надоело, черт подери! Годы идут, я тоже старею!

– Ваше Высочество, давайте сначала посмотрим, какую выгоду мы можем извлечь из наших пленников. Ведь может оказаться, что мы станем обладателями источников могущества, которое и не снилось вашему батюшке.

Грубый голос превратился в булькающий шепот. До Байты долетали только отдельные слова. Она разобрала слово «девушка»… Второй, вкрадчивый голос что-то бубнил на одной ноте и в конце концов произнес погромче, почти по-отечески:

– Ну что вы, Ваше Высочество, вы не стареете. Плюньте в лицо тому, кто скажет, что вам больше двадцати!

Они дружно расхохотались. Сердце Байты билось медленно. Казалось, кровь стынет в жилах. «Дагобер… Ваше Высочество…» Старик Император говорил о сыне… Смысл того, что было сказано шепотом, стал постепенно доходить до нее. Нет, это невозможно!

Из состояния ступора ее вывел голос Торана, разразившегося многоэтажным проклятием.

Она открыла глаза, поймала взгляд Торана. Ей стало немного легче. Торан яростно выпалил:

– За вашу бандитскую выходку вы ответите перед Императором! Немедленно освободите нас!

Байта наконец поняла, что ее запястья и лодыжки прикованы к стене и полу гравитационным полем.

Обладатель грубого голоса подошел к Торану. Вид у него был премерзкий – одет неопрятно, обрюзгший, синяки под опухшими веками, слипшиеся жиденькие волосики, съехавшая набок охотничья шапочка с легкомысленным перышком. Борта засаленной жилетки были отделаны серебристой вышивкой.

Он хмыкнул, изобразив на физиономии искреннее удивление:

– Император? Бедный сумасшедший Император!

– У меня есть его Указ! Никто не смеет чинить нам никаких препятствий! Ни один Его подданный!

– Ишь ты! Подданного нашел! Я не подданный! Понял ты, подонок? Я – регент и крон-принц, вот так ко мне и обращайся, сопляк! Что же до моего папаши-идиота, маразматика старого… ха-ха-ха! Просто ему приятно время от времени принимать гостей, и я не лишаю его этой маленькой радости. Пусть себе тешится, вспоминает дни своей молодости и былого могущества, чего там, мне не жалко. Вот так-то. А вы и поверили, уши развесили, олухи!

Отойдя от Торана, он приблизился к Байте. Она с ненавистью смотрела на крон-принца. Тот подошел вплотную, и ей стало еще противнее – так от него мерзко пахло. Обдавая ее зловонным дыханием, он проговорил.

– А глазки ничего, Коммейсон… Так она даже симпатичнее. Подойдет, пожалуй. Деликатес для изощренного гурмана, ага?

Торан отчаянно пытался освободиться от гравитационных пут, а крон-принц и бровью не повел. У Байты по спине мурашки забегали, Эблинг Мис пока не пришел в себя. Голова его безжизненно свисала на грудь. Но как же удивилась Байта, увидев, что глаза Магнифико широко раскрыты – так, как будто он открыл их уже давно! Его пламенный взор был устремлен на Байту. Он всхлипнул и кивнул в сторону крон-принца:

– Этот… отобрал мой видеосонор!

Крон-принц резко обернулся на голос паяца.

– Так он твой, чудище?

И стянул с плеча инструмент, висевший на зеленом шнуре.

– Твой, спрашиваю?

Он неуклюже пробежался пальцами по клавишам, извлекая режущие ухо диссонансы.

– Можешь изобразить чего-нибудь, чудище?

Магнифико кивнул.

Торан вмешался.

– Вы захватили корабль Академии! Если Император не вмешается, вмешается Академия.

Коммейсон – обладатель вкрадчивого голоса – с кривой усмешкой проговорил:

– Это какая такая Академия? Или Мул уже не Мул?

Ответа не последовало. Крон-принц довольно осклабился. Поле, державшее руки и ноги паяца, было отключено. Крон-принц грубо сунул ему в руки видеосонор.

– Ну-ка, сыграй нам, чудище! – буркнул принц, – Сыграй для нас серенаду о любви и красоте нашей чужеземной гостьи! Объясни ей, что тюрьма моего папаши – не дворец, но что я могу отвести ее во дворец, где она будет купаться в розовой водичке и познает любовь принца. Играй и пой о любви принца, чудище!

Он присел на низкий мраморный столик, лениво покачивая жирной ножищей. Его сальная улыбочка вызвала у Байты бессильное бешенство. Торан беспомощно пытался сорвать гравитационные путы, но, увы, это было бесполезно. Лицо его покрылось капельками пота. Эблинг Мис пошевелился и застонал.

Магнифико сморщился и прошептал:

– У меня… пальцы онемели – как деревяшки!

68